Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. *** ("Поле мертвыми костями... ")

Входимость: 1. Размер: 1кб.

Часть текста: *** ("Поле мертвыми костями... ") Поле мертвыми костями Все белелося кругом; Ветер бил его крылами, Солнце жгло его огнем. Ты, пророк, могучем словом Поле мертвое воздвиг; И оделись плотью кости, И восстал собор велик. Но не полно возрожденье, Жизнь проснулась не сполна; Всех оков земного тленья Не осилила она; И в соборе том великом Ухо чуткое порой Слышит под румяной плотью Кости щелканье сухой. О чужие тайны зная, Ты, певец, спроси себя - Не звенит ли кость сухая В песнях, в жизни у тебя?... (начало 1859)

2. Светлое Воскресенье.

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: песнь в прозе" ("A Christmas carol in prose"), под названием "Светлое Воскресенье". Действие повести перенесено в Россию с ее характерными приметами, праздник Рождества заменен православным праздником Пасхи -- Светлого Христова Воскресенья. Книга увидела свет в 1844 году, получила известность и надолго стала книгой для детского чтения. Глава I   Проходя по..... улице, нельзя не заметить большой вывески с полуистертою надписью: "Контора маклера Скруга и Марлева". Хотя, впрочем, Марлева уже семь лет как не было на свете, но его товарищ забывал до сих пор стереть имя покойного с вывески, и контора продолжала по-прежнему слыть под именами обоих. Сам Скруг нередко откликался даже на то и на другое имя. То был старый, жадный, ненасытный скряга, неутомим, как камень, молчалив, как рыба, скрытен и нелюдим, как улитка. Отсутствие всякой теплоты душевной отражалось во всем его существе и, казалось, оледенило его старое, вытянутое лицо, провело ранние морщины по впалым щекам, сделало его походку неповоротливой и тяжелой. Маленькие красноватые глаза, тонкие синие губы, сиплый и грубый голос дополняли портрет нашего скряги. Его волоса и брови были седы, словно их занесло снегом, и где бы он ни был, куда бы ни шел, всюду от него так и веяло...

3. Светлое Воскресенье. Глава II

Входимость: 1. Размер: 23кб.

Часть текста: колокол ударил семь, восемь и, наконец, остановился на двенадцати. "Двенадцать, полночь, -- а я лег в два утра. Верно, часы испортились: ледяная сосулька попала в колесы". Он надавил пружину у своего репетитора, и звонкий молоточек также пробил двенадцать. "Не может же быть, чтоб я проспал целый день и захватил еще ночи? Разве с солнцем случилось какое приключение, и теперь еще полдень?" С этими словами он встал и протер рукавом замерзшее окно. На небе было так же темно, и никого на улице. Скруг снова лег в постель. Он думал и передумывал, но бескопойство все более и более овладевало им; наконец он было уже убедил себя, что все это был сон, как вдруг часы пробили три четверти, и он вспомнил, что ему обещан новый гость к часу ночи. Эта четверть часа показалась ему необыкновенно длинна и мучительна; наконец куранты заиграли "бим, бом, бом, динь, дон, дон". Скруг едва переводил дыхание, когда мгновенно колокол ударил свой одинокий, громкий -- час. Комната осветилась, и что-то отдернуло занавесь постели. Скруг вскочил и увидал себя лицом к лицу с странным образом. То было, казалось, лицо ребенка, но с таким строгим, спокойным взором и глубокою мыслью на челе, что, казалось, судьба сохранила зрелому мужу всю свежесть его детства. Белые, как лунь, волосы падали кудрями по плечам; казалось, что не один век уже прожит этой маленькой головкой, а между тем яркий румянец играл на щеках ее и оттенял некоторые черты. Во всех членах была какая-то нежность и детская гибкость и вместе с тем сила мужеского возраста. Его накрывала ярко-белая туника, собранная посредине поясом, блестящим всеми цветами радуги. В руках у него была пальмовая ветка, яркий свет блистал диадемой на челе, а под мышкой он держал шляпу, которая, вероятно, служила ему вместо...