ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Явление первое
Монастырская келья.
Царица Марфа
Одна
Уж кончен день, заря вечерня гаснет.
О, не спеши, румяная заря,
Не угасай! Часы, не улетайте,
Помедли, ночь! Заутра страшный день.
Заутра вновь, о ужас, пред народом
От сына отрекусь, заутра вновь
Обманщику дам царское названье,
И вся земля услышит, церковь вся
Во образе святого патриарха
Благословит народ. Нет, не пойду.
Я не хочу и не должна. Довольно
Мучения я на душу взяла,
Довольно тяжких дней, ночей бессонных
Вновь грешный дух продать нечистым силам.
В виду земли и внемлющих небес,
В виду творца, и ангелов, и смертных!
Я не могу!.. Но, горе! Я клялась,
Безумная клялась перед иконой
И крест святой в свидетели звала;
И божий гром, когда нарушу клятву,
Меня сразит и ада вечный огнь
Меня пожрёт. О, пощади, всевышний!
О господи, услышь мою мольбу,
О, укрепи слабеющую душу,
Дай силы мне... Вновь смело согрешать,
Вновь пред его святыней лицемерить
И ложию обрадовать бесов!
О, горе, горе! Грешницы млитвы
Ужаснее хулы; мои слова
Ругательство над богом.
Явление второе
Антоний
Обители и келье сей... Молчат;
Знать, нет царицы.
Царица Марфа
Ты ль, слепец Антоний,
Так поздно, ночью?
Антоний
День - пора забот,
Сует, торжеств, и шума, и обманов;
А ночь тиха, полна святых молитв,
И истины, и совести, и бога.
Царица Марфа
Нет, совсти, раскаянья и слез
Она полна.
Антоний
О перестань, царица!
Тому страшна безмолвной ночи тень,
Кто власти тьмы и вечно лгушим силам
Свой продал дух бессмертный. Ты должна
Спокойна быть.
Да, я спокойна.
Антоний
Верю.
Уж царство лжи слабеет и падает;
Последний след обманов исчезает.
Ты знаешь весть?
Царица Марфа
Какую весть?
Антоний
Тот прах,
Тот низкий прах, который в царском гробе
Под именем царевича сокрыт.
Царица Марфа
Где, в Угличе?..
Антоний
Он почестью и блеском
Был окружен; но ныне царь велел
Сей низкий прах извергнуть из собора.
Царица Марфа
О господи! Я изменила клятве,
Я тайну обличила. Прочь, старик,
Прочь с глаз моих, обманщик!
Антоний
Тайну, тайну
Ты мне открыла! Иль забыла ты,
Что не всегда мой взор был тьмой задернут,
Что в Угличе нередко я видал
Царевича, и после труп кровавый
В соборе зрел я; да, тот самый труп,
Который днесь лишат могилы царской.
Царица Марфа
Нет, не стерплю; нет, не позволю я!
Ничья рука враждебно не коснется
Могилы той, доколе я жива.
Антоний
Доколь жива; но после? И надолго ль
Лукавый враг тебе оставит жизнь?
Кто сына прах спасет тогда? Послушай!
Обман открыт, и мстители готовы,
Москва полна пищалей и мечей;
Иди со мной, скажи едино слово,
И он падет; бояре и Москва
Оружием безмолвно ополчились,
Восстали все ко мщению; ждут тебя,
Тебя одной.
Царица Марфа
Когда известна правда,
Что ж до меня?
Антоний
Есть слабые умы,
Есть совестью болезненный души:
И в ясный день светильник нужен им.
Им оправданье нужно в деле правды.
Они творцу молиться не дерзнут
Без приказанья пастырей церковных
И не спасут отчизны и царя
Без земского указа. Много, много
Сомнением окованы их руки;
Но выйдешь к ним и слово скажешь ты,
Все двинутся, и горе самозванцу!
И кровию похищенный престол
Обмоет он.
Царица Марфа
Как ты жесток, Антоний!
Антоний. Иди за мной!
Царица Марфа
Нет, старец, не пойду.
Я знаю всё: он дерзкий самозванец;
Как ризою, он именем чужим
Себя покрыл и овладел порфирой.
Но смерть... Но кровь... Поверь, незлобен он,
И любит Русь, и полон дум высоких,
И казни сей не заслужил.
Атоний
Кто? он
Не заслужил? Нет, он достоин смерти
Излей свой гнев на голову злодея!
Да сгибнет он, да будет в век и век
Проклятием клеймен неумолимым,
Проклятием Иуды; прах его
С лица земли, земли благословенной.
Да свеет ветр! Ты скажешь, я жесток;
Но знаешь ли, что он Россию продал
Своей Литве?
Царица Марфа
Пустые сказки! Нет,
Не верю я.
Антоний
И ты тому не веришь,
Что, вскормленый для будущих злодейств
Отварами коварных иезуитов,
Он обещал учителям благим
Смирить главу святой христовой церкви
И под пяту латинского врага
Ее сложить. Ты этому не веришь?
Как нагло он над верою смеется,
Как в дни постов, порой святых молитв,
Беснуется с толпами скоморохов
Средь песен, вин и смрада гнусных яств;
Как, иноков торговой казнью муча,
Обителей заветную казну
Для праздников безбожно расхищает.
Гляди, как лях вступает в чистый храм
И за собой, хохоча, вводит стаю
Нечистых псов... Иль нет, иди туда,
Где в сумраке церквей неозаренных
Едва блестит ночной лампады свет:
Там слышай глас иереев, звук анафем,
Зовущих божий гром на лжецаря.
Внимай, внимай и после сих проклятий
Тягчайшую, ужаснейшую часть
Возьми с собой!
Царица Марфа
О пощади, Антоний!
Я, Шуйского от гибели спасая,
Присягою тяжелой сопрягла
Свою судьбу с судьбой злодея.
Антоний
Клятвой?
И этим ли окован робкий дух?
Сильнее ли обет безумный, грешный,
Чем тот обет, что богу ты дала
При таинстве спасительной купели?
Царица Марфа
Нет, старец, нет; не знаешь ты тех слов,
Тех грозных слов, которыми навеки
Связала я свой трепетный язык.
Антоний
Ты совершила страшный грех; но слушай!
Когда б клялась ты Руси изменить,
Иль в спящего невинного младенца
Вонзить кинжал, иль, бога позабыв,
Поправ креста животворящу силу,
Должна ль бы ты обет исполнить?
Всё с клятве той соединила ты:
Обман и кровь, отечеству измену,
Предательство пред верой и творцом,
И торжество нечистых сил, и боле,
О, более еще. Иди за мной,
Союз греха расторгни покаяньем,
Преступника оставь!
Царица Марфа
Я не могу!
Не возражай, подумай. Я в страданьях,
В презрении влачила дни свои;
Все с ужасом изгнанницы бежали:
Он жизнь мою мгновенно оживил,
Бездетную сыновнею любовью
Он окружил и мщенье, мщенье дал;
Да, мщение, которого так долго
Алкала я; и дней моих закат
Озолотил торжественной зарею.
А где враги? Во прахе. О Антоний,
Забуду ль всё и изменю ль ему,
Чтоб снова стать страдалицей презренной?
Антоний
Остановись! Так вот чему душой
Ты жертвуешь, и верой, и Россией?
А, вот чему? Безумной мишуре
Мгновенных почестей, и злой гордыне,
И мщению. Но ведай же, царица,
Что без тебя судеб своих завет
Свершит господь; что без тебя с престола
Преступника он свергнет, без тебя
Освободит он веру православну.
Но ты, отвергшая его призыв святой,
Раба греха; отныне над тобой
Клеймо суда, анафема презренья
Из века в век, из рода в род,
И казнь стыда и отверженья
С названием твоим к потомству перейдет.
Зачем, зачем столь грозным испытаньем
Бессильная жена посещена?
И робкому, волнуемому духу
Зачем людей тяжелая судьба
Поручена?
Антоний
И ты ль на бога ропщешь?
Ты, боле всех в сей незаконный век
Избранная и взысканная свыше?
Ты ль на ответ всевышнего зовешь,
Меж тем, как он сияньем чудотворства
И святостью видений неземных
Царевича безгрешную могилу
Прославил дивно?
Царица Марфа
Чью могилу? Чью?
Димитрия?
Антоний
И ты того не знала,
Преступнице поведать не дерзнул
Величие отверженного сына?
Уже давно в дали степей глухих,
Во тьме лесов, в пустынях полунощных -
Везде гремит хвалебных ликов глас
Димитрию, а ты одна не знаешь!
Несчастная!
Царица Марфа
О, сч"астливая мать!
Мой сын, мой сын небесною любовью
Искуплен!
Антоний
Нет, отвергнет он тебя,
Как ты его отвергла.
Царица Марфа
Боже, боже!
Антоний
Он чужд тебе; твой сын - расстрига злой,
Избранник твой, любимец; с ним прекрасный
И каждый луч небесной благодати,
Сияющий над отроком твоим,
Над отроком, отверженным тобою,
И каждое расстриги злое дело,
Как тяжкий гнет в бездонной глубине,
Тебя прижмет, как меч вопьется в душу,
Как огнь сожжет!
Царица Марфа
И завтра я должна
От сына вновь отречься, от святого;
И патриарх благословит обряд,
И вся земля узнает.
Антоний
Завтра, завтра?
Свою беду почуял хитрый враг.
Но с нами бог! В последний раз, царица,
Всевышнего ослушная раба,
Зову тебя; последний миг спасенья
Дает господь; расторгни плен греха,
Ты медлишь? А, возьми же приговор!
Внемли ему. Твое отныне имя
Изгладится из Книги Живота,
И в небесах, среди блаженных ликов,
Как ложь, как грех, забудется оно;
И отвратится ангел покаянья,
И в беспредельной благости творца
Тебе одной пощады не найдется.
(Берет ее за руку.)
Но ты дрожишь, ты стонешь, слезы льешь!..
О, знаю я, ты не отвергнешь сына.
Внемли, внемли; я слышу: он зовет!
Воззри гор"е, чело его сияет;
С своих небес, с блаженных тех высот,
Он чистые объятья простирает
И грешницу венцами осеняет,
И в божий рай тебе отверзся вход.
О, не беги призвания родного,
Не отвергай младенца своего!
Тебя зову.
Царица Марфа
Антоний, я готова!
Явление третье
( Дом Шуйского. )
( Входят князь Куракин и князь Шуйский. )
Князь Куракин
Ну, признаюсь, от сердца отлегло!
Была беда, и если б твой Антоний
Усовестить царицу не сумел,
Пришлось бы нам с повинной головою
Отправится к Отрепьеву.
Князь Шуйский
А он,
По милости своей неизреченной,
Пустил бы нас домой без головы.
Князь Куракин
Да, кажется, что нам с тобою, Шуйский,
Едва ли бы избегнуть топора.
Уж в сумерки, вкруг моего двора
Кремлевские лазутчики вертелись;
Да, к счастию, дворецкий мой успел
Их захватить.
Князь Шуйский
То же самое случилось
Здесь у меня.
Князь Куракин
Знать, чует он беду.
Князь Шуйский
Но отвратить не может: все исходы
Захвачены, все улицы к Кремлю
Наполнены моими молодцами;
И граждане не спят в тиши домов;
И областей полунощных дружины
Безмолвно ждут, вблизи Тверских ворот,
Последнего, решительного зова.
Едва восток осветится зарей,
Все церкви вдруг заговорят набатом,
Князь Куракин
И сгибнет наш злодей.
Князь Шуйский
Всё хорошо. Но это лишь начало.
Кому ж потом наследие царей
Поручим мы?
Князь Куракин
Поверь, народный глас
Уже избрал властителя.
Князь Шуйский
Кого?
Князь Куракин
Тебя.
Князь Шуйский
Нет, друг мой, тяжко это бремя.
О, во сто крат счастливей тихий кров,
Чем бурное волнение чертогов;
Счастливей тот, кто может без забот
Свой легкий труд вести в смиренной доле,
Приял венца мученье золотое.
( Задумывается. )
Князь Куракин
Но в дни грозы, в годину общих смут
Лишь ты один достоин царской власти.
Князь Шуйский
Но в дни грозы, в годину общих смут
Еще страшней сияние престола.
пусть изберут другого.
Князь Куракин
Но священен
Отечества страдающего голос.
Князь Шуйский
О князь Андрей! Когда верховну власть
Поручит мне избранье земской думы,
Я чувствую: священный долг велит
Ее принять: но страшно и подумать
О власти сей. Я видел трех владык,
Крамолами взволнованные годы
Правления державная наука.
О князь Андрей! Один бессилен ум;
Одна глава, игралище обманов,
Невольная работница страстей,
Не усмирит, не осчастливит края
Обширного величием своим
Подобного вселенной. Вы, бояре,
Мне будете наставниками. Вы
Прольете свет моих уроков мудрых
На темный путь, которым я пойду.
Клянуся в том, что, избран вашей волей,
Не прешагну боярского устава,
И будет свят боярский приговор,
Как в прежни дни, до грозных Иоаннов.
Но поздно, друг! Тебе и мне забот
Осталося довольно.
Князь Куракин
На рассвете
Увидимся.
Явление четвертое
Князь Шуйский
( один )
Как много голосов
Уж я купил такой разумной клятвой!
К чему ж терять благоприятный миг?
К чему мне ждать неверной земской думы?
Всё за меня: дворянство и народ.
Теперь скорей проклятого расстригу
С земли долой! Он пощадил меня,
Но я не пощажу... Сюда, Воейков,
Валуев!
Явление пятое
( Входят Воейков и Валуев. )
Князь Шуйский
Слушай: пред лицом царя
Ты поляка вчера ударил оземь
За дерзкие слова о москалях?
Валуев
Князь Шуйский
И что ж сказал Отрепьев?
Валуев
Не спрашивай: мне больно вспоминать,
Как он шутил, как горько издевался
Над бешенством, над злобою моей;
Как он велел прогнать меня с бесчестьем,
С ругательством.
Князь Шуйский
И выдать головой
Обиженному пану; но бояре
Тебя спасли.
Валуев
Я расплачуся с ним.
Князь Шуйский
В сражениях тебя видал я часто;
Твой меч остер, рука крепка, и дух
Опасности кровавой веселится.
Скажи же мне, ты хочешь ли отмстить,
Иль, как жена, свой гнев излить в словах;
Иль, как дитя, сложивши скромно руки,
Заплакать?
Валуев
Нет, мне в том свидетель бог,
Что я отмщу. О, только бы с злодеем
Мне встретится так близко, чтобы меч
О меч его ударился, и если
Один из нас не ляжет головой,
То, господи, прости греха расстриги,
А для меня сомкни врата небес!
Князь Шуйский
Я узнаю Валуева!
Валуев
Послушай!
Клянуся в том, что где бы ни был он,
Хотя б во храме пред святой иконой,
Хотя б в слезах, без сил, у ног моих,
С отчаяньем молил меня о жизни -
Князь Шуйский
При строгом Годунове ты, Воейков,
Тому лет пять...
Воейков
( перебивая )
Неловко, с пьяных глаз,
Я кулаком убил Петрова, помню.
Князь Шуйский
Кто спас тебя?
Воейков
Ты, милостивый князь.
Князь Шуйский
Заплатишь ли услугой за услугу?
Воейков
Повелевай: я твой на жизнь и смерть.
Князь Шуйский
Внимайте мне. Вы знаете, что демон
Злодею дал волшебный дар речей,
Что сладкими словами он чарует
Валуев
Да, говорит красно!
Князь Шуйский
Что чернь всегда изменчива, безумна,
Обманам верит, к истине глуха;
Что у нее друзей сокрытых много.
Валуев
Всё правда, князь.
Князь Шуйский
Когда ворвемся мы
С оружием в кремлевские палаты
И над собой увидит он грозу,
В последний раз, испытывая счастье,
Захочет он с народом говорить -
Тогда погибли мы.
Валуев
Зажму кинжалом
Обманщика болтливые уста.
Князь Шуйский
Что ж ты молчишь?
Воейков
Что много говорить?
Убью, да только.
Князь Шуйский
Я на вас надеюсь.
Воейков
О господи! Да разве я вола
Не убивал вот этой пятернею,
Рогатиной медверя не колол?
Так что ж мне ваш Отрепьев?
Князь Шуйский
Нет, Воейков:
Он сам горазд медведя бить ножом.
Валуев
А это что? Винтовка не изменит.
Воейков
Явление шестое
Князь Шуйский
Дворецкий! Э! Дворецкий!
Дворецкий
Я здесь.
Князь Шуйский
Скажи мне, сколько молодцов
Собрали мы из суздальских поместий,
Из отчины, от братьев?
Дворецкий
Нет, более: всего шесть тысяч триста.
Князь Шуйский
Куда ж ты их поставил?
Дворецкий
Вкруг Кремля
Стоят они на страже; да в запасе
Оставлено шесть сотен лучших рук,
Псарей, конюших, ловчих и стремянных,
Сокольничих...
Князь Шуйский
( перебивая )
Всем этим молодцам
Вели седлать. С рассветом мы ударим.
Дворецкий
Уже готовы кони, а народ
Ждет на дворе.
Князь Шуйский
А к Илии Пророку
Послал ли ты?
Там ждет уже давно
Мой сын Иван, и в колокол ударит,
Когда прикажешь. И в других церквах
Сидят ребята наши.
Князь Шуйский
Дело, дело!
Ты думаешь, Морозов, что вестей
До времени Отрепьев не получит?
Дворецкий
Все улицы я занял, переулки
Все захватил. Змея не проползет,
Без позволенья крыса не пролезет.
Князь Шуйский
Дворецкий
Так лодки на реке
На то стоят, всё с нашим же народом.
Князь Шуйский
Всё сладил ты.
Дворецкий
Уж мне ли догадаться?
Всё Ляпунов устроил.
Молодец!
Теперь еще последнее веленье,
Но важное и тайное. Внимай:
Спеши открыть глубокие подвалы
И у меня. Когда ворвемся в Кремль
И кончит жизнь проклятый самозванец,
Поите чернь и пивом, и вином,
И крепкими заветными медами,
"Да здравствует Василий, царь России!"
Дворецкий
Исполню все.
Князь Шуйский
Вели бежать по улицам московским
И величать великого царя
Василия, избранного народом.
Ты понял ли?
Я понял.
Князь Шуйский
Но дотоль
Молчанием сомкни свои уста,
А мене всех Прокофий Ляпунов!
Теперь иди.
Дворецкий
(уходя)
Какой убыток будет в погребах!
Явление седьмое
Князь Шуйский
(один)
Уж час второй, а через час еще
Войдут в Москву смоленские дружины.
(С жаром)
Тогда, тогда пусть ропщет Шаховский,
Чрез них шагну я твердою стопой,
Схвачу венец могущею рукой.
Венец, венец! Как сладок этот звук!
Как много дум в сем слове обитает,
Златая цель моих усопших предков
Еще со дней Донского и татар,
Златая цель, за коею так долго
Стремился я невидимым путем!
Я претерпел! Как много, много лет
Я для тебя во прахе изгибался,
Как низкий червь, крамольствовал, страдал!
Ты мой теперь, и я расширю крылья
Займись, заря! Благодарю судьбину:
Уж брег в виду, и ясны небеса,
О, мой корабль, лети через пучину!
Попутный ветер, наполни паруса!
Но я забыл, что перед часом битвы
Не совершил ночной своей молитвы.
Явление восьмое
Дворец кремлевский
Димитрий
Тебе пора, Басманов, отдохнуть:
Уже давно за полночь; до рассвета
Недалеко.
Что ж ты не отдохнешь
После труда дневного?
Димитрий
Мне не спится.
Но здесь и здесь то вдруг горит, то стынет;
И в жилах кровь то бурно потечет,
То станет вся.
Басманов
Волнует кровь.
Димитрий
Лазутчики твои
Еще не возвращалися?
Доселе
Ответа нет.
Димитрий
Знать, тихо все в Москве;
Сам выдумал тот гнусный заговор?
Басманов
Не думаю: следов открыто много,
И признаки так верны, что едва ль
Димитрий
Но надеждой
Еще хочу я утешать себя.
Поверь: мне, друг, противны эти казни,
И оттого мне грустно здесь в чертогах,
В моей Москве мне скучно. О, туда,
Туда скорей, где битвы, где раздолье,
Где звонкий пир гуляющих мечей;
Под вольным небом, в ширине полей,
Я оживу.
Басманов
Ты хочешь послезавтра
Димитрий
Да, послезавтра в ночь.
Внезапостью врагов предупреждая
И захватив сомнительных бояр,
Да с немцами, да с вольницей Литвы.
Теперь в Ельце уж собралося войска
Не менее как тысяч пятьдесят.
Достаточно. Мы с ними в степь выходим;
Стекаются от Волги и от Дона
И от брегов воинственных Днепра;
И гордый Крым увидит нас, и громом
Ударим мы на царство мусульман.
С долинами, где вечный блеск весны
И с синими, как яхонт, небесами,
И с зеркалом лазоревой волны!
Прекрасный край, наследье наших предков,
Уж как давно отторгнут от России,
И как давно он русских не видал!
Басманов
Нет, государь, при грозном Иоанне
И хищники в скалах своих дрожали.
Димитрий
Когда же? Да, Адашев Даниил
Ходил туда. Князь Курбский, Воротынский,
Как счастлив был ты, грозный самодержец!
Каких мужей дала тебе судьба!
Зачем не мне? Я встретил бы любовью,
Схватил бы их в объятия свои,
Как красоту любовницы младой.
А он, увы! С красой своей России,
С надеждами виличья и побед
Что сделал? Все железною рукою
Погиб... Скажи, что боле: у живого
Отнять ли жизнь, иль имя мертвеца?
Басманов
Какой вопрос? За гробовой доскою
Димитрий
Что ж мертвецу до имени? Не правда ль?
Не встанет он, чтоб допрошать живых
И требовать назад свое названье;
И допросил, и смелый похититель
Сказал ему: "Твое я имя взял,
Но я его прославил и сияньем
И яркими лучами увенчал;
Я оживил и воскресил тебя
Для чудного бессмертия, для славы,
Для громких песен будущих веков", -
Я думаю сердитый житель гроба
Благословил преемника на подвиг,
На трудный путь. Я все тебе открыл,
Все высказал.
Басманов
Уже давно; но ты до сей поры
О ней молчал.
Димитрий
Сегодня что-то чудно
И прежни дни так ярко переходят
Передо мной, что я не мог молчать.
Басманов
Что в имени или в рожденьи царском?
Люблю тебя; люблю твой дух отвавжный,
И замыслов возвышенный полет,
И будущую славу, жизнью, кровью,
Всем жертвовать я для тебя готов.
Я знал тебя и говорил без страха.
Но душно здесь, я подойду к окну.
Прохлады нет: так ветер слабо веет,
Так воздух тих, и майской ночи мгла,
На западе едва-едва яснеет
Рог месяца.
Басманов
Но в этот год его
Не правда ли?
Димитрий
Ты дельно говоришь,
И верю я, что сею чистой славой
Как дремлет все, и лентой голубою
Бежит река, спокойно, без зыбей,
И тонкий пар не тронется над ней,
И шума нет. Лишь слышно, что порою
Как сонного животного дыханье
Или волны полнощное роптанье,
Когда с зарей усталый ветр заснул.
Помысли, друг, как много сильных душ
Окованных дремотой вековой!
Все пробудить, все вызвать к полной жизни -
Вот подвиг, да, вот подвиг для царя!
Поднять лишь клич высокий, благородный,
Как звуки струн, когда струна родная
Заговорит; как клект младых орлов,
Когда зовет их мощная орлица,
Давнишняя владычица степей.
Безбрежна даль ее степей широких,
И гладь озер, приволье кораблям,
И льются воды рек глубоких,
Моря, текущие к морям...
Святой завет, и твердою рукой
Его свершу, и будут пред тобой
Склоняться в прах страны чужие,
Благоговеть весь мир земной!
О, для чего столь многим неизвестен
Твой замысел великий и благой?
Трудов, препон ты встретишь много.
Дмитрий
А жизнь кратка, и грустно, тяжко мне;
Невольный страх в душевной глубине,
И я прошу, исполненный воленья,
Дней у судьбы и сил у провиденья...
И на востоке пышно рассветает...
Басманов
А! Это что? Ты слышишь ли ? Набат
Со всех церквей!
Знать город загорелся.
Но где ж пожар?
Басманов
Нет, это не пожар.
Народ валит, бояре на конях!
Дмитрий
Постельничий! Постельничий! Скорее!
(Входит постельничий)
(Их там пять сот).
Веди ко мне в палаты.
Скорей, скорей: здесь дорог каждый миг!
(Уходит постельничий)
О государь!
Дмитрий
Басманов, будь спокоен:
Мы выдержим осаду. Между тем
Да Маржерет с дружиною своей.
Фирстенберг
(Входит)
Великий царь! На площади волненье.
Что ж Фирстенберг? Все двери затворить
И укрепить. Как много здесь на страже
Товарищей с тобою?
Фирстинберг
Дмитрий
Не более? Ну, все равно, увидим...
(Уходят все)
(Разные лица)
дерутся, и немцы отступают. - Так валом и валит
сюда. - Убираться до поры до времени; наше дело не
военное: за столом прислуживаем, а драться не умеем. -
руки плохи, зато ноги хороши - убираться!
Дмитрий
Нет, тщетно все: число превозмогает.
Стой, Фирсенберг! Стой, затворяйте дверь!
Подержимся, подмога подоспеет.
Крик за дверью
Отрепьева! Давайте нам расстригу!
Басманов.
О государь! Позволь, в последний раз
Дмитрий
Нет, слишком поздно.
Басманов
Я молю тебя:
Дмитрий
Нет, Басманов.
(Басманов уходит)
Он вышел. А! Спасайте! Он погиб.
Я слышу шаг моих стрельцов. Скорей,
Скорей ко мне!
(Дверь выломана и выстрел)
О господи! Я ранен.
Я не могу за жизнь свою сражаться,
За свой престол! Все меркнет!
(Падает в обморок)
Народ
Ты наш теперь! Попался!
Стрельцы
Подходите!
Ну, шубники московские! Сюда!
дотроньтесь до царя.
Народ
Возьмем его.
Голос
Князь Куракин
Отрепьева ль хотите вы в цари?
Стрельцы
Он не Отрепьев.
Мы клянемся богом,
Могилой предков, жизнию детей -
И не солжем. Царица объявила,
Что он злодей, не сын ее. Тот свят,
И молится о страждущей Руси;
А это вор, расстрига, чернокнижник!
Стрельцы
Не верьте им: они безбожно лгут.
Голос из народа
О храбрые стрельцы!
Одни ли вы измените России
И русской вере? Мы клянемся вам,
За изверга мечей в крови родной
Не обагряйте!
Стрелец
Этому я верю:
и никогда во лжи не примет клятвы.
Другие
Товарищи, не верьте!
Другие
Противу нас. Ведь мы одни не сладим:
Так из чего же биться?
Голос в народе
Э, друзья!
убьем их жен, раздавим их детей.
Стрелец
За мной, за мной! Дома свои избавим
От пламени!
Один
Ох, жалко молодца!
Как был удал! Я рад бы головою
Лечь за него.
Дмитрий
(Опомнясь)
Оставили меня.
Всему конец! Нет силы, нет защиты
Князь Куракин
Ну что ж, Отрепьев? Говори, винишься ль?
покаешься ль в обмане ты своем?
Дмитрий
Я истину открою.
Валуев
Ну, пора!
(Валуев и Воейков стреляют )
О господи! Будь кротким судиею
Моих грехов.
(Падает)
Валуев
Я долг свой заплатил.
(Вбегают князь Скопин и Ляпунов)
Князь Скопин-Шуйский
Где самозванец?
Вы его убили!
Бегите прочь! О горе вам и стыд!
Вы правый суд в злодейство обратили.
(Народ уходит)
Безмолвен, мертв и хладен он лежит
У наших ног. Как пылок был в сраженьях,
Как полон дум, и пламени, и сил!
Мне жаль его.
Он был обманшик дерзкий,
И не его престол российский был.
На улице крик
Да здравствует Василий, князь московский!
Что, князь Скопин, Ты слышишь?
Князь Скопин-Шуйский
Это что?
Без выбора, без земского собора?
(Уходит)
Ляпунов
(Один)
Шуйский князь!
И эту кровь я пролил для него?
О падший вождь! Я каюсь пред тобою.
Но день придет для мщенья твоего,
И злой старик падет передо мною:
(Начало 1820-х годов)